Гимн Купчино

Вера Борисовна ДЯГИЛЕВА

Люблю я Петербург, но странною любовью. Именно этой цитатой из Лермонтова хотелось бы начать свой рассказ о любви к родному городу.

Блестящий парадный Петербург или сталинский ампир меня вдохновляют мало, не привлекает вечно сырой и холодный Петергоф. Я родилась и выросла в не раз руганном Купчино, этой деревне, аборигенов которой раньше да иногда и сейчас злые конферансе вычисляют по резиновым сапогам.

Когда я проезжаю по проспекту Славы, такому душному и всегда забитому, словно Нью-Йорский сабвей, транспортом, я прилипаю носом к окошку автобуса или буржуазной маршрутки — на проспекте Славы, 16 в квартире 199 живет человек и артист, которого я люблю больше всего на свете. Сердце дернулось и сделало мягкий кульбит, как у Набокова — он курит на балконе. Я выхожу на углу Пражской и Славы — это место, где я впервые поцеловалась. Я училась на музыкантшу, он был портовым грузчиком — Маркес, да и только. Моего Маурисио Бабильнью не подстрелили, когда он проник ко мне в купальню — я подстрелила его сама, заявив, что кроме его божественного отростка меня в нем не интересует абсолютно ничего и говорить нам совершенно не о чем, да и не нужно. Он жил на улице Малая Балканская, дом 31. Это дом, где я попробовала курить травку. Нам было очень смешно, а потом ужасно рвало. Именно после этого мы занялись любовью — я была загорелая (мама пыталась увезти мое сошедшее с ума тело от любви в Крым), семнадцатилетняя и девственница, не знающая, откуда берутся дети. Мы стонали, как мартовские коты, целовались и... цензурного слова для того, что мы делали я найти не могу, а американизм «трахались» не выражает всей полноты страсти. И на этот дом тоже мемориальную досочку.

За домом — пустырь. Островок природы, вожделенный оазис. Детьми мы вечно туда рвались, а родители нас не пускали, мой папа голос сорвал, однажды меня разыскивая, а разыскав, дал в первый и последний раз жизни ремня.

Пражская улица. Вот мой детский сад. Еще долго я не могла ходить мимо этого дома без содрогания и страдальческой гримасы. Я плакала весь день, когда мама меня туда отвела. Потом я попала в больницу и больше уже в этот дом не возвращалась. Таких вот ревунов ведут мимо моего дома каждое первое сентября. Потом ничего, привыкают.

Моя школа. Отсюда я вынесла матерные анекдоты и нелюбовь к мужчинам.

Моя музыкальная школа. Здесь я поняла, что больше всего на свете люблю музыку и что в музыке прежде всего нужна железная жопа.

Наконец, мой универ профсоюзов. Здесь я узнала, что такое лямур де труа, а также то, что любой болтологический экзамен можно легко сдать «на умном лице». Здесь преподает моя любимая учительница и предмет для восхищения и подражания.

Чуть не забыла — мой собственный дом 37 корпус 1 по Пражской улице, квартира 124. Бедный брат близнец стоящей напротив хрущобы. Сколько часов здесь просижено за обожаемым фортепиано, сколько часов — у телефона в ожидании звонка от очередного возлюбленного... в парадной мы занимались любовью с милейшим артистом Сашенькой. И вместе принимали душ у меня дома... Да уж, чего это я буду любить центр?

Я обожаю Купчино!